Сначала это была просто игра. Переписку с загадочной Чужестранкой из России Бальзак считал лишь необычным приключением. Но игра закончилась, когда родилась любовь.
В конце февраля 1832 года Оноре де Бальзак в груде почтовой корреспонденции нашел письмо из России. Полное слов восхищения его талантом, оно было подписано таинственным словом «Чужестранка». Что это? Розыгрыш? Мистификация? Изящный почерк, тон и стиль выдавали аристократизм автора. Но ответить невозможно — обратного адреса на конверте не было.
Оноре де Бальзак — биография
Оноре Бальзак родился 20 мая 1799 года. Он рос живым и непоседливым ребенком. Сестра так вспоминала Оноре: «Прелестный ребенок, веселый нрав, всегда улыбающийся рот, темные глаза, высокий лоб, густые черные волосы — все заставляло прохожих оглядываться на него во время прогулок».
Но сердце матери, судя по всему, осталось закрытым для малыша. Позже Бальзак наделил одного из своих героев деталями собственной биографии: «Не успел я родиться, как меня отправили в деревню и отдали на воспитание кормилице; семья не вспоминала о моем существовании в течение трех лет; вернувшись же в отчий дом, я был таким несчастным и заброшенным, что вызывал сострадание окружающих».
В восьмилетнем возрасте он вновь оказался отлучен от семьи. Его определили в Вандомский колледж со строгим монастырским уставом: телесные наказания, карцер, запрет на выход в город, отсутствие каникул. Мальчик нашел отдушину в книгах. Он читал все подряд: книги по физике и религии, философии и истории. Мысли маленького Оноре витали далеко от монастырских стен. Его тянуло к сочинительству. Все это закончилось для Бальзака нервным истощением. В конце концов перепуганные наставники попросили родителей Оноре забрать мальчика домой.
Мать, которая за шесть лет только дважды навестила в колледже сына, и та была поражена, когда вместо румяного толстощекого мальчугана увидела тощего подростка с застывшим, как у лунатика, взглядом. Свежий воздух и смена обстановки улучшили состояние Бальзака. Через два года по настоянию матери он поступил на юридический факультет Сорбонны. Здесь он попал в свою стихию. Но не юриспруденция занимала юношу: он посещал лекции по истории искусств, физике, биологии. Его интересовало все.
Родители считали, что теория должна подкрепляться практикой, поэтому параллельно с учебой Бальзак работал клерком в адвокатской конторе. Но, получив диплом бакалавра, будущий присяжный поверенный заявил родителям, что видит себя только писателем. Отец пошел ему навстречу: выделил на его содержание 120 франков в месяц с тем, чтобы Оноре в течение двух лет готовился к карьере писателя. По решению отца, Бальзак должен был жить в снятой для него мансарде, читать, писать и не появляться на людях. Денег едва хватало на самое необходимое, но юноша согласился и заявил, что после этого заточения он покажет, как надо писать. Однако первые опыты оказались неудачными.
Когда сидеть на шее у родителей было уже невозможно, Оноре познакомился с компанией молодых людей, которые зарабатывали на жизнь, сочиняя бульварные романы. Начинающий писатель присоединился к ним, но до самой смерти стыдился произведений, созданных им в этот период. Тем не менее Бальзак работал и самостоятельно, в другом ключе, чутко улавливая требования времени. Постепенно в литературной биографии Бальзака случился успех: «Шуаны», «Физиология брака» — эти книги читали не только во Франции, но и далеко за рубежом.
Оноре де Бальзак
Бальзак работал безумно много, по 14-15 часов в сутки. Начинался его рабочий «день» в полночь, в полдень он делал небольшой перерыв, затем следовала правка корректур в течение 2-3 часов, в 6 вечера он ложился спать. Так он проработал всю жизнь. Подстегивала теперь успешного литератора и давняя мечта: он всегда завидовал Наполеону, выходцу из неродовитой семьи, ставшему императором Франции и покорившему полмира.
На статуэтке Наполеона, стоявшей в его комнате, была прикреплена табличка со словами: «Завершить пером то, что он начал мечом! Оноре де Бальзак». Именно так, с приставкой «де» он теперь представлялся новым знакомым, самочинно произведя себя в дворянина.
Вместе с успехом в биографии литератора появились и женщины. Внук крестьянина был без ума от парижских аристократок — таких, как мадам де Верни, крестница королевы, или герцогиня д’Абрантес, в прошлом любовница наполеоновского маршала Мюрата и канцлера Пруссии Меттерниха. Как правило, они отвечали Бальзаку взаимностью, но в 1831 году произошла осечка. Герцогиня де Кастри, в жилах которой текла кровь королевской династии Стюартов, решительно указала Оноре на разницу их общественного положения. Униженный Бальзак глубоко страдал. Уныние его не покидало, бунтовало уязвленное мужское самолюбие.
Оноре де Бальзак и Эвелина Ганская — биография любви
Но уже через год, получив письмо от Чужестранки, писатель забыл о своей неудаче. Спустя несколько месяцев за первым посланием последовало второе. «Когда я читала ваши произведения, сердце мое трепетало», — признавалась Чужестранка и предлагала Бальзаку продолжить переписку. Для подтверждения она предлагала дать объявление в газете «Котидьен» за подписью «Ч….е О. В.». Даже если это розыгрыш, то почему бы Бальзаку не ввязаться в эту игру?
Игра началась. Чужестранка сообщила Бальзаку адрес, на который можно было писать. Через некоторое время он отправил сразу два письма. Послания Бальзака становились все откровеннее. В первом он называет ее «предметом сладостных грез», во втором уже «ласкает ее, как сновидение», в третьем, три недели спустя, — «я люблю Тебя, Чужестранка», в четвертом письме он любит ее «еще сильнее, хотя я и не видел Вас».
Еще два письма, и Чужестранка уже стала сердцем, «у которого я впервые обрел утешение».
Наконец профессиональному и прославленному знатоку женской души удалось добиться цели. В одном из писем Чужестранка сообщила, что скоро прибудет в Европу. Через некоторое время Бальзак получил несколько писем из Невшателя, небольшого швейцарского городка, расположенного вблизи границы с Францией. В них давались подробные инструкции, как можно организовать долгожданную встречу.
В сентябре 1833 года Бальзак помчался в Швейцарию, остановившись в Невшателе в гостинице «Сокол», расположенной напротив дома, где поселилась его незнакомка. Писатель отправил записку на имя гувернантки Чужестранки: «Между часом и четырьмя я буду любоваться озером. Могу пробыть тут столько времени, сколько пробудете Вы… Тысяча поцелуев».
В условленное время встреча состоялась. Бальзак увидел женщину с пышными и соблазнительными формами, несколько полной шеей и чувственным ртом. У нее был «независимый и горделивый вид, в надменном лице угадывалось сладострастие». Сам писатель произвел на Чужестранку не такое сильное впечатление: это был маленький кругленький человечек без передних зубов, с растрепанными волосами. Но, как это было со многими женщинами Бальзака, умный взгляд, добрая улыбка, живость и пылкое красноречие писателя быстро заставили ее забыть о его совсем не героической внешности.
Эвелина Ганская
Чужестранка наконец раскрыла свое имя. Она — графиня Эвелина Ганская, урожденная графиня Ржевусская, русская подданная польского происхождения. Ей 27 лет (на самом деле графине было уже 33 года). Ее муж граф Ганский владел на Украине тысячами крепостных душ, десятками тысяч десятин земли. Родовой замок Ганских, находившийся в поместье Верховня, за роскошь интерьеров даже называли «волынским Версалем». Бальзак, в свою очередь, рассказывал о себе, о родных и друзьях, о новых планах. Про время они, казалось, забыли. Игра закончилась, но родилась любовь.
В Женеве Эвелина почти постоянно находилась рядом с супругом, однако влюбленные все-таки сумели обменяться клятвами в верности. К счастью, граф Ганский, которому Бальзак тоже был представлен, даже не догадывался, что у его жены уже больше года продолжается «роман в письмах» со знаменитым писателем. Пять дней, проведенных влюбленными в Женеве, пролетели мгновенно. Но Бальзак получил приглашение снова повидаться с Ганскими в Швейцарии на Рождество.
Теперь Бальзаку приходилось работать по 20 часов в сутки: для поездки нужны деньги. Однако в Женеву его влечет не только любовь, но и месть. Именно здесь он три года назад услышал унизительный отказ герцогини де Кастри. В канун Рождества Оноре наконец прибыл в Швейцарию. Бальзак хотел остановиться в отеле «Корона» — том самом, где Анриетта де Кастри унизила его, но Эвелина сняла для него комнату в гостинице «Лук». Здесь она оставила для Оноре подарок — драгоценный перстень, в который была запаяна прядь черных волос Эвелины. Этот перстень стал талисманом, который Бальзак носил не снимая до конца жизни.
Оноре продолжал работать и в Женеве: как всегда, с полуночи до полудня. Вторую половину дня он обычно проводил с Ганскими. По нескольку раз в день Бальзак отправлял Эвелине письма: «Подари мне твою любовь! Не отказывай мне в самом главном, в любви!»; «Ты увидишь: близость сделает нашу любовь только нежнее и сильнее… Как мне выразить тебе: меня пьянит твой нежный аромат, и сколько бы я ни обладал тобою, я буду только все более пьянеть».
Наконец, мечта Бальзака осуществилась. Оноре торжествовал победу: «Мой обожаемый ангел, я без ума от тебя: стоит мне только подумать о чем-нибудь, как ты встаешь перед моим мысленным взором! Ты встаешь перед моими глазами такой, какой была вчера: прекрасной, божественно прекрасной. Вчера весь вечер я говорил себе: «Она моя!»
Через неделю состоялась новая встреча. Бальзак писал своей возлюбленной: «Любовь моя, твои ласки подарили мне новую жизнь». Эти «пламенные и сладостные ласки», утверждал Оноре, приобщили его к «дотоле не изведанной любви». Ганскую опытный любовник тоже не разочаровал: «Только художники могут доставить женщине истинное наслаждение, ибо в их натуре есть нечто женское». Когда Бальзак простудился, Эвелина с разрешения мужа приходила ухаживать за ним. Счастье было недолгим: Ганские отправились в Италию, а Бальзак — в Париж.
В мае 1835 года Ганские возвращались в Россию через Австрию. В Вене Бальзак вновь встретился с Эвой. Пребывание в городе превратилось в сплошную череду визитов и праздников. Писателя приглашали к себе самые знатные семейства Вены. Бальзак был удостоен приема у самого канцлера Австрии Меттерниха! Но встретиться наедине влюбленным не удалось.
Правда, была куда более материальная причина для «ярости», которая ускорила отъезд Бальзака — в кармане не было ни гроша. 4 июня, в момент отъезда, он даже не смог оставить прислуге чаевые и занял дукат у госпожи Ганской. Никто из них не думал, что разлука продлится неимоверно долго. Они расстались на восемь лет.
Переписка Оноре и Эвелины продолжалась, но у Бальзака в Париже были и другие увлечения -иногда достаточно серьезные. Например, графиня Гвидобони-Висконти стала возлюбленной писателя на целых пять лет. Эвелине он писал, что женщины его ничуть не интересуют и только работа помогает ему пережить разлуку. Впрочем, Ганская прекрасно знала о похождениях Бальзака. Каждый шаг знаменитого писателя тут же обсуждался, комментировался, обрастал домыслами. На все упреки Эвы Бальзак отвечал: «Неужели я легкомыслен? Не потому ли, что 12 лет, не зная отдыха, я занимаюсь своим безмерным литературным трудом? Или потому, что в течение 10 лет я знаю лишь одну сердечную связь?»
Наконец Бальзак прямо заявил Эвелине: «Хоть раз посмотрим правде в глаза. Мужчина ведь в конце концов не женщина. Можно ли ожидать, что с 1834 по 1842 год он будет вести абсолютно целомудренную жизнь? В свое время ты сказала: „Я ничего не имею против легких развлечений“. Будь же справедлива и прими во внимание, как необходимы отвлечения фантазеру, погруженному в вечный труд и нищету».
В конце концов переписка между влюбленными, семь лет не видевшими друг друга, казалось, утратила всякий смысл. Каждый из них жил своей собственной жизнью. Однако обходиться без этих писем они уже не могли.
«Ничего не понимаю в Вашем молчании, — писал Бальзак Ганской, после того как в течение трех месяцев не получал от нее никаких известий. — Вот уже сколько дней я напрасно жду ответа…» Сначала он обратился за советом к «ясновидящей», а потом к известному во Франции «колдуну» Балтазару. Тот нагадал, что жизнь Бальзака до сих пор была долгой, но победоносной борьбой, но через полтора месяца он получит письмо, которое изменит его судьбу.
Иногда предсказания сбываются. Утром 5 января 1842 года с Украины пришло письмо с черной печатью: Венцеслав Ганский скончался. Бальзак был потрясен. Случилось то, о чем он уже не смел мечтать: любимая женщина стала свободной. Но в своем письме Бальзак был тактичен и сдержан: «Что касается меня, дорогая, обожаемая Ева, то, хоть случившееся событие и дает возможность достичь того, чего я горячо желаю вот уже десять лет, я могу перед Вами и перед Богом отдать себе справедливость и сказать, что никогда в сердце у меня не было ничего, кроме полной покорности, и я ни разу не запятнал душу злыми пожеланиями».
Любовь вспыхнула с новой силой. Еще год назад в письмах Бальзак изображал себя поседевшим стариком, уставшим, обрюзгшим, страдающим головокружениями, неспособным мыслить. Теперь седина и усталость исчезли: «Мое сердце осталось молодым, и тело мое хорошо сохранилось, ибо я жил, как монах. И наконец, у меня в запасе целых 15 лет, которые в какой-то мере все еще могут считаться молодостью, как и у Вас, любовь моя. Но сейчас я с радостью отдал бы 10 лет жизни, лишь бы ускорить миг нашей встречи».
Письмо, которое Бальзак получил от Ганской 21 февраля, стало для него потрясением. С ледяным спокойствием вдова сообщала ему: «Вы свободны». Речи о браке уже не было: Эва утверждала, что хочет всецело посвятить себя дочери.
На самом деле Ганская просто не могла рассказать в письме всю правду, а Бальзак не знал тонкостей и хитросплетений внутренней и внешней политики России. Император Николай I ненавидел крамольное польско-украинское дворянство и с недоверием относился к Франции. Один лишний шаг, одно неверное движение — и Ганская в одно мгновение могла потерять все.
Браку Эвелины с Бальзаком противились и ее родственники со стороны мужа. Один из его братьев добился в суде пересмотра завещания графа, который отписал все движимое и недвижимое имущество своей жене. А Розалия, тетка Эвелины, и вовсе ненавидела Бальзака, как, впрочем, и всех французов: ее мать была гильотинирована во времена Французской революции, а сама Розалия оказалась тогда в тюрьме. Больше всего Эвелина Ганская боялась, что если она выйдет замуж во второй раз, родственники покойного мужа могут разлучить ее с дочерью.
Но Бальзак не примирился с отказом. На Ганскую обрушился шквал писем. «Нет, Вы не знаете, как сильно я привязан к Вам. В этой привязанности участвуют все человеческие чувства: любовь, дружба, честолюбие, сила, гордость, тщеславие, воспоминание, наслаждение, уверенность и вера в Вас, которую я ставлю превыше всего».
Ганская пыталась отстоять свои права на наследство, отправившись в Петербург, где рассчитывала на аудиенцию у царя. В столице Эвелина неожиданно оказалась в центре внимания. За ней ухаживал некий господин Балк, любезный, оригинальный и образованный.
Бальзак, казалось, сошел с ума от ревности. Он решил сам отправиться в Петербург. Кроме того, писатель готов разделить заботы Эвелины: все-таки Оноре — дипломированный юрист. Ганская решительно возражала: «Сидите себе спокойно, никуда не ездите и предоставьте все делать мне самой». Но в конце концов согласие было получено (при условии не вмешиваться ни в какие дела), и Бальзак отправился в Россию.
В Петербурге Бальзак наслаждался вынужденным бездельем. Он побывал во множестве домов сиятельных особ российской столицы. Дамы света жаждали видеть автора «Тридцатилетней женщины», слышать человека, который «лучше всех понял и обрисовал женское сердце», побеседовать о преимуществах «бальзаковского возраста». Даже сам император Николай I распорядился, чтобы писателя пригласили на военный парад в Красное Село. Там Бальзак видел царя в нескольких шагах от себя. Но все это ничего не значило для него — главное, Эва вновь была рядом. Через четыре месяца он, все-таки получив у Эвелины согласие на брак, успокоенный вернулся в Париж.
В течение следующих пяти лет они еще несколько раз встречались за границей. Ганская с дочерью даже посетили Францию, вопреки запрету царя: Эвелина получила паспорт на имя сестры Бальзака, а Анна поехала как его племянница. За короткими встречами следовали месяцы разлуки. Оноре не мог сосредоточиться на работе: «Я думаю только о тебе, — обращался он к Эве. — Мой ум уже не повинуется мне». Впервые за свою литературную жизнь Бальзак ничего не написал в эти годы.
В середине июля 1848 года Николай I наконец удовлетворил ходатайство Бальзака о въезде в Россию. Писатель отправился в Верховню. Там ему были отведены «прелестные апартаменты, состоящие из гостиной, кабинета и спальни. Кабинет украшен розовыми лепными панелями, там есть камин, роскошные ковры и удобная мебель». В начале января 1849 года Бальзак писал министру графу Уварову: «Скоро уже 16 лет, как я люблю благородную и добродетельную женщину… Она не хочет выйти замуж за иностранца без согласия августейшего повелителя. Однако же она удостоила меня права просить об этом согласии». Ответ пришлось ждать долго.
Суровая зима оказалась губительной для уроженца Франции. Он простудился, бронхит перешел в воспаление легких. Одновременно резко сдало сердце, он стал задыхаться. Неделями Бальзак не выходил из спальни. Рядом неотлучно находилась Эвелина. Тем временем пришел ответ из Петербурга с советом обратиться по вопросу брака к местным властям. 22 мая Ганская написала киевскому генерал-губернатору Бибикову. В письме она просила его ходатайствовать перед императором о ее вступлении в брак с «известным французским литератором де Бальзаком» и одновременно — сохранить за нею право владения Верховней.
Разрешение на брак было получено, но от Верховни Эве пришлось отказаться в пользу Анны. Однако теперь, когда все препятствия были, казалось, устранены, влюбленных ждало новое испытание. Бальзак был неизлечимо болен. Только весной, когда на некоторое время наступило улучшение, Оноре и Эвелина, наконец, назначили день свадьбы. 14 марта 1850 года в семь утра они обвенчались в костеле святой Варвары в уездном городе Бердичеве. Через два месяца новобрачные переехали в Париж. Но состояние Бальзака продолжало ухудшаться: у него начались проблемы со зрением.
Эва не отходила от мужа ни на шаг. «Я знаю хорошо, слишком хорошо, — писала она брату, — что господин Бальзак обречен и что даже при самом хорошем уходе не сможет протянуть долго… Однако сознание того, что я могу быть нужной этому великому уму и этому большому, благородному сердцу, также является наградой. Я дам ему все счастье, которое он заслуживает, и, делая это, сама буду счастлива. Так часто его предавали: я останусь ему верной наперекор всем…»
Не оставляли больного и друзья. 18 августа, когда к Бальзаку в очередной раз приехал Виктор Гюго, ему долго не открывали. Наконец служанка отворила дверь: «Он умирает. Барыня ушла к себе. Врачи еще вчера отказались от него». Гюго поднялся на второй этаж: «Голова его покоилась на груде подушек. Лицо его было лиловым, почти черным, голова повернута вправо, он был небрит, седые волосы его были коротко пострижены, взгляд широко раскрытых глаз неподвижен…»
После свадьбы Бальзак написал: «Я женился на единственной женщине, которую любил, которую люблю еще больше, чем прежде, и буду любить до самой смерти. Союз этот, думается мне, — награда, ниспосланная мне Богом за многие превратности моей судьбы, за годы труда, за испытанные и преодоленные трудности. У меня не было ни счастливой юности, ни цветущей весны, зато будет самое блистательное лето и самая теплая осень». Но писатель не дожил до осени ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Он умер в ночь на 20 августа 1850 года.
В биографиях Бальзака можно встретить рассуждения о том, что в его отношениях с Ганской было больше расчета, чем страсти: Оноре всю жизнь мечтал жениться на аристократке, а Эвелине просто льстило внимание со стороны знаменитого писателя. Стефан Цвейг, например, утверждает, будто Ганская в последние годы явно охладела к Бальзаку. Но это не объясняет, почему Оноре, у чьих ног были самые знатные дамы Парижа, семнадцать лет ждал свою Чужестранку.
И почему Эвелина, пожертвовав частью наследства, все-таки вышла замуж за больного и практически нищего писателя, а после смерти Бальзака оплачивала его долги, содержала его мать и издавала его незавершенные романы. Мадам Эвелина де Бальзак намного пережила своего мужа. Она умерла в 1882 году и была похоронена рядом с ним на кладбище Пер-Лашез. Замуж Эвелина так больше и не вышла.
Владимир Ларичев
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
